улыбается хрупко Беато в молчанье о том, что придумала снова кровавых деяний заделы;

Роккен не лишь стареющий сад и запущенный дом, но никто много лет не выходит за эти пределы;

битым зеркалом где-то внизу серебрится вода, море, стольких унесшее, выглядит ровно-безгрешным;

и Беато готова штормить как оно, да почти что всегда, ей сложнее с годами сложнее хитрить, но пока все попытки успешны;

берег щерится серо-холодною грудой камней, и ступить на них словно в угли, как признать бесполезность;

если б не было пленников, кто бы подумал о ней? только чайки, которые, впрочем, способны исчезнуть;

жизнь — всего краткий сон, не длиннее, чем в бездну полёт, смерть не более боли в игрой перетруженном теле;


птичья клетка бесспорно тесна, ну, а мёртвым — сойдёт —

им не многое нужно на самом-то деле.