Я знала девочку, которая мечтала умереть юной, лет в пятнадцать. Красиво умереть. Не от болезни или травмы. Не исхудать, сломаться, а просто уснуть, чтобы лежать в гробу, как кукла. В белом кружевном наряде, среди ароматных цветов, чтобы у ее прекрасного бездыханного тела рыдали люди, которые при жизни ее не замечали или не признавали.
А она бы прекрасная, бледная лежала меж ними, молча укоряя их своей нарядной прощальной красотой, которая вот-вот исчезнет. И чтобы весь мир осознал - вот она, потеря...
Эту идею она почерпнула у классиков. Красивая, сладкая, пошлая - она грела ее не один год. Эта девочка была образованна. Начитанна. Она была хороша собой. Талантлива. Умная. У нее было все, но люди ее не любили. А родители любили, но она не признавала их. Почему - не знаю. Просто нет.
Она много делала, но никто не замечал этого. Учеба, спорт, музыкалка - везде из лучших. Но словно не замечали. А если и ценили, то мало. И она понимала, как мизерны похвалы. Закрывала глаза. И грезила жарой, переплетенными на груди пальцами в тонкой перчатке, рыданиями огромной толпы и цветами, цветами...
Тогда ее лицо освещала нежная улыбка, но миг этот оставался лишь искрой. Секундой. И уходил неуловимый. Не понятый. Не замеченный.
Зато окружающие видели в ней жестокий эгоизм. Его не скрыть, особенно, если твоя душа не тронута. Она была жестока. Не жалела других.
Ни матери, ни отца. Никого. Видела только себя. Может ли человек быть пустым? Конечно нет, но зачастую, он опустошает сам себя, выливает по капле, тешась глупым, дурным, горьким для других. И его это радует. Тогда, меня это не пугало. Но, когда она предложила дружить, у меня было ощущение, что в куку попало плесневелое яблоко. Жуткая липкая неприязнь заставила отшатнуться.
Это был инстинкт самосохранения. Я бы ее никогда не изменила, а вот сама бы...
Я просто слишком любила маму. Услышав, как она хочет помучать мать, как та будет рыдать, одевая ее тело в свадебное платье, я застыла от липкого ужаса.
Спустя много лет, я до сих пор отшатываюсь от таких людей как черт от ладана. И ничего не могу поделать...
Но я стараюсь по мере сил давать людям в своих глазах шансы. Но бывает нечто необъяснимо омерзительное, что как умной кошке отравленное молоко - не хочется трогать.