[blue-kanzler]

Название: Помни о смерти
Канон: Bungou Stray Dogs
Автор: Марианна Кросс
Бета: Celiett
Размер: драббл, 909 слов
Пейринг/Персонажи: Огай Мори/Осаму Дазай
Категория: слеш
Жанр: флафф, пропущенная сцена, романтика, ER, любовь/ненависть
Рейтинг: R
Краткое содержание: В гробу не так удобно, как в моем кресле.
Примечания/Предупреждения: Таймлайн перед завершением "Темной эры"

Написано для Celiett С праздником!

ficbook



Мори едва не стонет, запрокинув шею далеко назад. Ему кажется, что пальцы Дазай-куна все еще разминают позвонки у ее основания, демонстрируя вновь обретенную подвижность и ловкость после снятия гипсовой перевязки.

— Я снова хотел умереть, не вышло, — делится Дазай-кун. Мори с раздражением слушает его, но так и не запрещает себя касаться.

— Как вы напряжены, — снова горячо шепчут у уха. — Напряженный босс способен отдать необдуманный приказ, стоящий кому-то жизни. Хорошо бы — моей. Но я просто не могу бросить вас в таком по...

Пошел к черту, думает Мори, кто бы позволил тебе умереть. Ты нужен мафии. Ты — нужен мне. Ты...

Иногда у Дазай-куна несколько жуткая улыбка — Мори хочется верить, что ее видит только лишь он один. По крайней мере, когда Дазай-кун не убивает.

Ощущение абсолютного обладания настоящим Дазаем заводит. Это нечто вроде упоения безграничной властью.

Это — нечто влекущее именно Мори.

И, быть может, Дазай-куна, который раз за разом возвращается заигрывать с боссом, как с ровесником, уже изобретя и условный знак, чтобы охрана закрыла глаза. С таким, как Дазай-кун, нельзя быть твердо уверенным, что ценой этого не станет жизнь.

Мори полагается на собственную значимость — пока его смерть не сулит каких-то особенных выгод. Логично никогда не утрачивать бдительности, как нелогично то, что привлекательный и такой юный Дазай мог найти для секса кого-то еще. Но Мори непереносима мысль, что на них посмотрят.

Вспоминая о том, что Дазай-кун, ласковый, узкий и послушный, выбирает в конечном итоге именно его, Мори подхватывает условия игры:

— Присутствие Элизы всегда расслабляет меня, — говорит он, стараясь, чтобы голос звучал бесцветно. — Не стоило здороваться с ней за руку.

От Дазай-куна сильно пахнет виски — Мори пьянеет от его слишком частого дыхания.

— Детям ни к чему видеть, какие у нас тесные отношения. — Дазай облизывает губы, так, словно только и думает прикоснуться ими к чужому телу.

От этого становится жарко и тесно в белье и брюках, и ноги непроизвольно разъезжаются.

— Ты прав, — не спорит Мори, привставая, чтобы приспустить одежду.

— Я прав? Значит однажды вы убьете меня? — невинно интересуется Дазай-кун, оседая перед ним на колени.

Ты слишком ценный, думает Мори, предвкушая блаженство.

— Попробуй предать меня, — советует он вслух, даже не представляя себе, как этот нехитрый способ нарваться на собственное убийство заведет Дазай-куна, словно сильнейший афродизиак.

Мори беспомощно кажется себе частью кресла. Старания Дазай-куна полны настоящего энтузиазма: он глубоко забирает в рот, порой потрясающе приятно сдавливая головку мышцами горла, обильно смачивает член слюной.

Мори чувствует, как подрагивают пальцы, когда язык Дазай-куна скользит по коже туда-сюда, равномерно распределяя влагу. Шоколадные волосы тепло обтекают ладонь. Дазай-кун действует так споро, его голова кажется механическим мячом на поставке. Он великолепно отсасывает — не нужно ни задавать темпа, ни помогать, и постепенно Мори действительно расслабляется, поддаваясь истоме.

Кончать, не вынимая член изо рта Дазай-куна гораздо приятнее от того, что тот всегда сглатывает — как сильно Мори бы не излился. И Мори все же стонет, наслаждаясь тем, как член, выплескивая семя, подрагивает между полураскрытых губ.

— Так мафия позволит мне умереть? — интересуется Дазай-кун, стоит лишь отдышаться.

— Не думаю. — Мори любуется моментом, когда жутковатая улыбка Дазай-куна меркнет. Но не вполне понимает, почему ему не нравится думать, что Дазай-кун по-настоящему разочарован.

Мафия не позволит, конечно. Все усилия будут положены на то, чтобы постоянно спасать его, как это делает Мори в качестве врача.

Место Дазая рядом с ним, чтобы они...

— Я думаю, однажды именно ты займешь мое кресло, — добавляет Мори, почти заигрывая на волне только что испытанной эйфории, шоколадно-сладкой, но не полной покуда без других оттенков вкуса: кожи Дазая, его семени и слюны.

Начало несколько неподходящее, ведь Мори на самом деле думает сейчас о другом — поменяться местами и великодушно отблагодарить за качественно снятый стресс.

— Вы будете тогда мертвы, это так завидно, — жалуется Дазай-кун.

Мори смотрит на движения его нежных губ — как видео ролик в замедленной съемке. Его собственные совершенно не хуже, Дазай мог бы убедиться.

— В гробу не так удобно, как в моем кресле, — уже откровенно предлагает Мори, немного неловко ведя языком по нижней губе.

Выходит беспомощнее и более жалко, чем он ожидал.

— Не стоит, босс, — мягко отвечает Дазай, интонационно выделяя последнее слово так, что оно прозвучало издевкой.

— Я все равно не могу позволить ценным кадрам вроде тебя остаться без своей возможности расслабиться, — говорит он, грубовато увлекая Дазая к себе на колени, не понимая — откуда в голосе взялось столько жесткости.

Дазай ахает, будто невинная девица, которую собрались насиловать.

— Тихо, — приказывает Мори, почему-то обиженный собственным же сравнением с насильником. — Сиди тихо.

Оглаживая под брюками худое бедро, он будто видит своими же руками: маленький темноватый невус и тонкий, похожий на ниточку шрам, оставшийся от вживления спицы при лечении перелома.

Дазай послушно затихает, позволяя себя ласкать, расслабляется, налегая всем весом, по-птичьему легкий, по-обманчивому покорный. На самом деле — с настоящей страстью и всем существом желающий только смерти. И хотя Мори во многом похож на нее, ему никогда не превзойти для Дазая этой соперницы.

Он чувствует, что уже совсем скоро потеряет Дазая. Если вообще возможно утратить то, что тебе не принадлежит.

— Я не могу совсем стихнуть. Ваши руки слишком… — шепчет Дазай, и по телу ползут мурашки.

Мори вновь ощущает возбуждении, стоит только Дазаю провокационно двинуть бедрами. Он бесцеремонно, даже несколько грубовато ощупывает ширинку, чтобы убедится, что тот все-таки возбужден.

— Босс, — выдыхает Дазай, и это звучит просьбой не прекращать.

Теперь он запрокидывает голову, его горло совсем близко — Мори достаточно только рвануть зубами близкую к коже артерию и...

И это избавит его от Дазай-куна. Что было бы неплохо лишь только в одном случае: это гарантированно избавит и от чувств к нему, порой заставляющих ощущать себя усталым и старым, но порой — юношей, способным на многое, не только заниматься сексом без передышки.

Мори ласково прижимается к чужой коже губами.