[blue-kanzler]

Название: Сон
Автор: Марианна Кросс
Бета:  Lyuckayk hengay
Размер: драббл (625 слов)
Пейринг/Персонажи: Акира/Широгане
Категория: слэш
Жанр: ангст, ПВП
Рейтинг: R
Краткое содержание: Если тебе было жалко дать мне хоть каплю тепла и Света, я поделюсь с тобой Тьмой и болью
Примечание/Предупреждение: посткон аниме, связывание
Посвящается эротическим снам

Широгане улыбался одними губами. Глаза ледяные, как у куклы, с сузившимися зрачками, не выражали ни одной эмоции.

Мир вокруг колыхался маревом, похожим на волны.

На них можно было расположиться, как на земле.

Больше вокруг не было ничего. Лишь пустота, тишина и холод... Сердцебиение участилось. Отчаянный стыд заставил щеки вспыхнуть, когда Акира понял, что полностью обнажен и связан.

Первая его мысль была о сне. Нелепом и глупом кошмаре. Но боль в связанных запястьях ощущалась вполне реально. Неуверенная попытка пошевелиться отозвалась целой гаммой неприятных ощущений во всем теле. Акира утвердился в мысли о сне. Она была самой правильной, помогала подавить нарастающие смятение и страх.

«Я зажмурю глаза, открою, и все будет как прежде, не прощу чертову извращенцу его грязные шутки!» — решил Акира.

Он до боли зажмурил глаза и резко поднял веки.

Все осталось на своих местах.

Широгане сидел рядом, чуть наклонив голову. С натянутой, почти невозможной улыбкой, похожей на застывшую нелепую маску.

Оскорбления и крики, адресованные ему, застряли в горле. Акира глубоко вдохнул и снова прикрыл глаза.

Широгане, все так же улыбаясь, начал медленно снимать перчатку, прихватив её зубами. Даже сквозь опущенные трепещущие ресницы было видно, как развратно кончик языка двигается по ткани.

— Если не будешь смотреть на меня — будет хуже... — слова были лишены жизни.

Сердце Акиры засчитало удары скорее. Тонкие прохладные пальцы неторопливо провели по отчаянно бьющейся жилке на шее.

— Неужели не хочешь посмотреть на меня? — Акира, занятый своими противоречивыми эмоциями, не заметил, что голос Широгане все-таки дрогнул. Почти неуловимо, но дрогнул.

Пальцы заскользили ниже, вальяжно прогуливаясь по ключицам, спускаясь к груди.

Рука плавно скользнула ниже по покрытой мелкими мурашками коже. Акира вздрогнул всем телом, когда Широгане вскользь задел напряженный от холода сосок.

— Не бойся, твой первый раз не будет ужасным, обещаю... — произнеся это, как утверждение, Широгане чувствительно сжал сосок пальцами, больно потянул за кончик.

Акира шумно выдохнул и дернулся, все тело прошило болью с примесью удовольствия.

Он прокусил губу до крови.

А через секунду, когда Широгане провел раскрытой ладонью по его груди, Акира снова себя укусил, подавляя навязчивое желание тянуться навстречу этой ладони, тереться об нее всем телом.

— Я не развяжу тебя, поэтому не советую шевелиться... — Широгане склонился над его бедрами и распахнул пальто, под которым ничего не оказалось.

— Я навсегда останусь просто частью темноты внутри себя. Все, что составляет мою суть, так же омерзительно, как эта вечная пустота, где все крики беззвучны, а слова, доходящие через нее до того, что у других считается душой, лживы... Если тебе было жалко дать мне хоть каплю тепла и Света, я поделюсь с тобой Тьмой и болью. Так или иначе, мы будем связаны навсегда, потому что ты — это все, чего я желаю. Если ты будешь ненавидеть меня, значит, я займу твои мысли, сделаю своим навсегда.

Акире стало всерьез страшно.

Он вообще перестал понимать происходящее. Слова Широгане были горькими, вид — угрожающим. И от этого нельзя было убежать. Но то, что он сделал потом, шокировало сильнее остального.

Потом Акире хотелось кричать ему что-то нежное, но он по-прежнему не владел языком.

Широгане развел ноги, переступил одной через Акиру. Затем медленно, помогая себе рукой, опустился на его поднявшийся член.

Акира всхлипнул, но больно было одному Широгане. Маска треснула, превратившись в несчастное лицо того, кто страдает и любит.

Акира бы протянул к нему руки, но не мог.

Он бы подарил ему ласку, но был лишен и этой возможности.

Под резкими, какими-то отчаянными движениями Широгане он быстро получил яркое удовольствие.

И проснулся в своей постели.

По трусам спереди расползалось влажное пятно семени. Пот тек по спине и вискам.

— Я готов дать тебе и Свет и тепло, — хрипло выдавил он вслух. От горя потери все внутри свело острой болью.

Но Акира против нее не возражал.

Если Широгане и впрямь поделился, значит, ему самому стало легче.

То, что Акира давно принял их связь, этому придурку он еще втолкует кулаками или как уж получится.

При скорой встрече.


Название: Холодное сердце
Автор: Марианна Кросс
Бета:  +Nea+
Размер: драббл (719 слов)
Пейринг/Персонажи: Хомураби/Хирю
Категория: гет
Жанр: драма
Рейтинг: R
Краткое содержание: Ты моя кукла, Хирю
Примечание/Предупреждение: изнасилование, насилие
Посвящается напоровшимся блудницам

Когда Хомураби впервые увидел Хирю, она бросалась на него, словно кошка. Никогда и ни у кого он не видел в глазах такого огня. Ему понравилось играть с ней — связывать руки, заламывать ее, подминать, показывать ей, кто главный.

Свою природу Хирю обмануть не могла, и как бы она не ненавидела, не вырывалась, Хомураби всегда легко раздвигал ее влажные складки между ног, и, когда он погружался в нее, звучно хлюпало. Он любил краткие мгновения, когда она под ним замирала, словно бы поддаваясь удовольствию, а на деле просто копила силы, чтобы вцепиться в него зубами или ногтями, нанести ему раны.

От нее он иногда выходил таким исцарапанным, что Саваки молчаливо выгибал бровь от удивления. А Хомураби лишь улыбался. Страсть, что Хирю своим появлением привнесла в его жизнь, словно окрыляла.
После ночи, проведенной с ней, все дела шли будто бы легче, а сам он становился решительнее, успешнее.

Он легко осуществил свои главные намерения, и вот у него в руках был светлый, почти светящийся шар — фактор Рюуко.

И у него была Хирю — безумная, вредная девка, которую до него так болезненно отодрали в борделе, что теперь ее без веревки не трахнуть.

Но зато, как выяснилось по тестам, она имела склонности и к Свету, и к Тьме. Пусть и такая, и что? Хомураби был вовсе не против, стань она его королевой. Слишком уж эта женщина его окрыляла своей живой силой, своим страстным жаром убийства. И пусть убить сейчас она хотела именно его — так было честнее и интереснее жить.

Он думал об этом и совсем не боялся, когда осторожно распорол ей живот острым тонким ножом. Фактор прижился легко, словно Хирю и была его изначальной хозяйкой. Несколько дней она просто спала. Хомураби лично сторожил ее сон, следил за слабым дыханием.

И так изумился, когда она открыла опустевшие голубые глаза, что даже не посмел ее тронуть.

Все было и хорошо, и в тоже время не так.

Он ждал долгие дни, а она все молчала, неохотно шевелилась, исполняя его приказы — и все.

Досадуя и удивляясь, Хомураби решил попробовать возобновить с ней близкие отношения. Он пустил в ход все умения в данной области, но не смог добиться никакой реакции.

Изнутри она оказалась необычно сухой, настолько, что Хомураби стало больно, будто он втискивался в покойницу. С непривычки это привело в ярость, толкнуло на грубость.

Оставляя на ее бедрах дорожки синяков и порезов, он жал ее пальцами, словно хотел сломать кости, специально вспарывал кожу ногтями. Он продолжал двигать бедрами с силой, с непрошибаемым, долгим упрямством. От спокойного такта ее дыхания, безразличия и покорности у Хомураби внутри тух костер, что она невольно разожгла в нем своей прежней горячностью.

Хомураби все наращивал темп, по его разгоряченной коже ручейками лился пот, падал каплями на Хирю, но внутри Хомураби был холоден. Страсть больше не владела его рассудком. Она ушла навсегда — такая яркая, такая внезапная и такая... короткая. Он машинально двигал бедрами, думая о балансе и убитом им Рюуко, об изгнанном Широгане, о Саваки, об отвлеченных вещах.

Разрядка не позволила испытать наслаждение. Страсть ушла вместе с прежней Хирю, которую он так опрометчиво сумел изменить. Теперь он не понимал, что именно испытывал к пустой оболочке. Новая Хирю была бесполезной любовницей, с этим было обидно смириться, но в любом случае — для фактора Рюуко она просто отличный сосуд.

Он провел пальцами по ее щеке, длинные ногти чертили узоры на коже кровью, такой теплой на вид. Но Хомураби отчетливо показалось, что от кожи Хирю веет холодом, льдом, который Рюуко мог использовать в битвах.
Хомураби совсем не винил в ее перемене себя. Разве не он мечтал посадить эту бывшую шлюху рядом с собой на трон?! От нее-то только и требовалось, что хорошенько дергаться под ним в постели, хлестать руками, стараясь выткнуть ему глаз. Разве это его вина, что она оказалась совершенно ни на что не годной, так быстро сломалась и стухла? Пусть сидит теперь у ног, а он, если того пожелает, будет пользоваться ей, как одной из своих вещей. Ледяная досада поглотила Хомураби, когда он произнес:

— Ты моя кукла, Хирю. — его взгляд был настороженным. Он еще не обвыкся с тем, что она теперь совершенно другая.

Хирю в ответ смотрела пустым, немигающим взором.

— Кукла, — повторил Хомураби, теперь убеждая себя. Она полусидела у спинки кровати, не сводя вместе раздвинутых ног, вяло вывернув ладонями вверх безвольные руки. Он навис над ней — огромный над маленькой. Раздул ноздри, распрямил плечи, словно празднуя торжество.

Но отчего-то сердце кольнула боль, когда голова Хирю начала послушно клониться все ниже и ниже.


Название: Тяжел путь к счастью
Автор: Марианна Кросс
Бета:  Lyuckayk hengay
Размер: драббл (804 слова)
Пейринг/Персонажи: Широгане/Акира
Категория: слэш
Жанр: ангст, романтика
Рейтинг: R
Краткое содержание: Любовь была для него слишком непривычна, чтобы сразу узнать ее
Примечание/Предупреждение: посткон манги, кровь
Посвящается любви

Широгане при всех пригрозил убить Акиру, если тот ошибется, и вот это случилось. Теперь Акира лежал перед ним с рассеченной грудной клеткой. Сквозь ужасную рану было видно, что происходит внутри. Рассечение пришлось на левую сторону, не над сердцем, но кости были сильно повреждены, их острые осколки неестественно белели на фоне еще дышащего легкого, медленно скрывающегося под кровью.
Акира не сумел совладать с косой Рюуко, поставил под удар округлившего сейчас от ужаса глаза Ко и самого Широгане, позволил кокучи так просто ранить себя.
Ко нагнулся над Акирой, стараясь деликатно оттеснить от него Широгане. Акира тяжело хватал воздух губами, покрытыми розовой пеной, его белое одеяние на глазах тяжелело и красилось в темно-бордовый, пугающий цвет.

Широгане покорно отступил на шаг, а потом вынужден был прижать ладони к ушам. Акира так мучительно застонал, когда Ко, немного неловко, как сумел, стянул его рану черными бинтами со своей униформы.
Испуганный Шисуи прибыл на место недавней битвы, но Широгане отчетливо понимал, что он тут ничем не поможет.

А он, Широгане, мог. Был способ, который он не успел, просто не догадался использовать с Рюуко.
От мысли, что Акира тоже умрет, внутри стало холодно, пусто и неприютно. Широгане всего сковал ужас. Только сейчас он понял, что больше всего на свете хочет, чтобы Акира жил.
На деревянных ногах, но властно Широгане прошел к нему и сам оттеснил других. Ноздри его раздувались, зрачки превратились в иглы.

Таким Ко никогда не видел его, и сам отступил. Шисуи сделал ему горький жест, мол, все в порядке. Широгане напоминал затравленного зверя, у которого отнимают детеныша.
Напоминал влюбленного, теряющего своего возлюбленного. Несмотря на все противоречия с Акирой, Широгане сейчас выглядел еще более обезумевшим от несчастья, чем вскоре после смерти Рюуко.

Ледяным, чужим голосом он потребовал осторожно доставить Акиру в свои личные покои и сразу убираться оттуда.
Никто ему не посмел возразить.
Акиру уложили на постель, и Широгане сразу осторожно сел рядом. Шисуи уже остановил кровь, но было видно, что дела плохи.

Соблюдая осторожность, Широгане приподнял того, кто давно уже был с ним в паре. Когда-то он сделал Акиру сином, теперь намеревался отдать ему часть своих сил без всяких контрактов.
Он, который никогда в жизни ни с кем не делился. Он, который запальчиво кричал, что сам прикончит того, ради кого теперь готов был отдать многое.
По глупости Широгане раньше не распознал своих чувств. Просто любовь была для него слишком непривычна, что бы сразу узнать ее.

Широгане с трудом подсунул под чужое тело левую руку, устроив голову Акиры в изгибе локтя, правой поддел каскад бинтов снизу, ослабив повязку насколько возможно. Акира дышал настолько слабо, что грудь даже самую малость не приподнималась. Он все понимал и смотрел на Широгане не моргая, пока от невыносимой боли не налились слезы.

В мутном взгляде Акиры не было ни страха, ни надежды, что Широгане поможет ему.
Но в них была нежность, желание запомнить навсегда, тепло, от которого к горлу подкатывал тяжелый ком.

Широгане выдохнул воздух, склоняясь к лицу Акиры, и, не удержавшись, провел языком по его щеке. Солоноватые капли растаяли на языке горьковатым теплом. Хоть он и никогда не проделывал такого, теорию о том, как нужно отдавать силу знал прекрасно. Да чтоб у него да что-то не получилось! Акиру он терять не намерен, что бы тот себе не воображал. Широгане снова выдохнул, пытаясь совладать с разбушевавшимися эмоциями - он сам вот-вот готов был разреветься. Нескольких секунд задержки хватило, чтобы настроиться и прийти в согласие с собой. Акира слабо шевельнулся, израненные губы застыли в болезненном изломе, напряглись, судорожно сжались, но тут же расслабились, лишь стоило снова соприкоснуться с ними. Широгане зажмурился и несколько раз провел языком от одного уголка рта до другого, вбирая в себя смешанный вкус железа и соли, крови и слез. Он настолько увлекся, что несколько раз сбился, и лишь проникнув в рот Акиры глубже, смог справиться со странным жаром, мешающим соображать, и внятно прочитать про себя немудреное заклинание.

Их плавно накрыл серебристый свет, между телами прошел даже не разряд, а вспышка – ослепительная, быстрая искра, обоих ощутимо тряхнуло. Волна тепла прошлась между губами: для одного целительная, сладкая, регенерирующая, возвращающая силы, а для второго опустошающая, томно-болезненная, иссушающая. Но Широгане не обратил внимания на неприятные ощущения, как и на слабые попытки сопротивления, на всхлипы прямо ему в рот, на неистовую дрожь тела в своих руках. Он просто целовал Акиру: неистово, жарко, с самозабвенной страстью, уже не сильно осторожничая с пострадавшим, не замечая, что теряет больше сил, чем требуется, не чувствуя, как слабая рука скользнула по его шее, как губы Акиры слабо шевельнулись в ответ. Между ними пробежала еще одна волна – эта была сладкой для обоих, умиротворяющей, уволакивающей в беззвучную темноту.

Плотно задернутые шторы не пропускали в спальню ни одного луча света. Если бы их не было, утренний свет бы невесомо обласкал два тела, прильнувшие друг к другу на огромной, разворошенной постели. Разметавший спутанные длинные волосы улыбался, словно ребенок, устроившись макушкой на согнутой руке спящего с перебинтованной грудью. Лицо раненого - осунувшееся, бледное тоже казалось счастливым.

Название: Навсегда
Автор: Марианна Кросс
Бета:  Вицка
Размер: мини (1052 слова)
Пейринг/Персонажи: Рюуко/Ко, Ко/Широгане, Широгане/Ко, Рюуко/Широгане
Категория: слэш
Жанр: романтика, ангст
Рейтинг: R
Краткое содержание: Четыре дебила — убойная сила
Примечание/Предупреждение: юст, ООС, частично ПОВ
Посвящается трагедиям всей жизни

Перед тем как мы легли вместе, ты попросил не открывать глаз, да я и сам этого не хочу.
Отдаться во власть ощущениям. Забыть о том, что тело с непривычки дрожит, довериться другому, позволить ему касаться себя.
Осязание обострилось, от прикосновений губ к телу хочется кричать... Ты целуешь меня медленно и умело, спускаясь все ниже. Обжигаешь как огонь. Под закрытыми веками мелькают золотые вспышки, не могу понять, где твои руки — все ещё на моих бедрах или гладят все тело, а может, и то, и другое. Ты ласкаешь меня так быстро, что, кажется, лишился остатков разума. Когда от тебя теряют голову — льстит.

— Расслабься, — шепчешь, словно шелестишь. Твои губы все ниже, чувствую, как щеки горят, хочется большего... Где-то в глубине души мне еще стыдно за нынешнее поведение, но ты не позволяешь думать об этом, не позволяешь думать ни о чем, кроме себя. Словно издалека слышу собственные безумные стоны. Надеюсь, тебе они нравятся: больше я ничего не могу предложить, не могу даже разжать онемевшие руки, вцепившиеся в простынь, и приобнять тебя... Горячие губы отпускают сосок, медленно вынимаешь из меня скользкие пальцы. С громким протестующим звуком тянусь за твоими рукой и губами.
— Тише, — теплая ладонь невесомо скользит по лицу, — сейчас чувствуй только мои губы.
Покорно расслабляюсь, когда ты припадаешь к моей шее; боль от укуса такая неожиданная и резкая, что я почти не чувствую толчок. Немного больно, но не настолько, как казалось. Пытаюсь прийти в себя, пока ты несколько мгновений ждешь, лаская мою шею.
Иногда нужно ощутить удовольствие, расслабиться, лишиться на некоторое время разума. Тем более когда сдерживал себя много лет.
Дрожа, ложишься рядом и, обняв, сцеловываешь влагу с моих ресниц. Я прижимаюсь к тебе как можно крепче, ты снова нежно целуешь в губы, тем самым не давая ничего сказать. Дальше память просто отказывает перед натиском сна.

***

Солнце уже встало. Широгане сладко потянулся и внимательно посмотрел на лицо Ко, остановившись взглядом на припухших губах. Безмятежное, сейчас оно утратило дерзость и казалось почти детским, каким-то беззащитно-открытым. Осторожно и ласково провел кончиками пальцев по бледной щеке.
— Все-таки мне было очень хорошо с тобой. — произнес он совсем тихо. Широгане не мог отвести взгляд от влажной темной прядки, прилипшей ко лбу, еще пару минут. Он прекрасно понимал, почему. И прекрасно понимал, что, если не исправить ошибку как можно скорее, станет поздно. Ничего, кроме главной цели — вернуть Рюуко — не имеет значения.
Одеваясь, он думал о Рюуко. Мысленно просил извинений, напирая на множество лет одиночества.
Беседуя с Рюуко в собственной голове, Широгане прекрасно понимал, что, жадно двигаясь в нем, Ко тоже думал о другом — своем Светлом Короле. Которого они оба с Широгане хотели, когда, распив несколько бутылок спиртного, легли вместе.
Если бы только можно было бы вот так просто начать новую жизнь с кем-то вроде Ко — ласковым и горячим, способным отвлечь от всего на свете.

Положив перчатки в карман, он опустил ладонь на лоб Ко и быстро зашептал что-то про себя. Королевский знак на руке на мгновение вспыхнул и пропал. «Прости, но ты должен забыть навсегда то, что было... Я не хочу, чтобы тебе было плохо, хоть ты и нахал...» — проговорил он про себя, улыбнувшись. Ополаскивая второй стакан и убирая его на место, он думал о сладком маленьком Аки, крепком спавшем в своей постели, с которым в последнее время все складывалось так удачно... В голове промелькнула мысль, что пора с ним уже перейти к чему-то более откровенному и откладывать, пожалуй, не стоит... Не переставая мечтательно улыбаться, Широгане бросил ещё один взгляд на спящего Ко и исчез.

***

— Оденься и уходи, — просит Рюуко.
— Я не пожалею, я так... люблю... Этого должно хватить на двоих. Пожалуйста, не проси меня уйти сейчас... — жалко мямлю я, жалея, что нельзя поджать уши, как в форме пса.
Первое прикосновение к волосам и щеке... просто невинное прикосновение заставляет все тело дрожать.
— Зачем ты пришел? — в глазах у Рюуко теплая печаль. — Да, ты нравишься мне, я люблю тебя, но не так... Прошу тебя... — а сам ласкает, создавая иллюзию, что нужен ему. Конечно, ему нужен только Широгане, однако тот точно отказал. И поэтому Рюуко сейчас пьян, поэтому так дрожат его пальцы, путаясь в моих волосах. Он не убирает руки, гонит, а сам придвигается ближе.

Бесполезно закрывать глаза, все чувства становятся только острее... Вопрос «ты уверен?» кажется неуместным и неправильным. Я желаю этих прикосновений как никогда ничего иного... Просто хочу их... Желаю ласки, или... Или, если ты будешь бить меня, сломаешь мое тело, как неугодную игрушку, все равно я приму это с радостью — потому что это ты...

Стараюсь развести ноги как можно шире. Нравлюсь. А может, этого достаточно для любви... Хочу сказать что-то, но не могу: ты начинаешь медленно целовать меня в шею. Твой язык скользит по коже, спускаясь все ниже. Зачем я пришел... невыносимо думать о том, что этот раз будет единственным... Зарываюсь руками в твои волосы, когда прикусываешь сосок, осторожно обхватывая пальцами второй. Даже стоны кажутся неуместными... А если тебе нравятся стоны? Давлюсь хриплым всхлипом, чувствуя ладонь на своем члене.
Конечно, он красивее и вы... судьба, что и говорить. Желаю всем существом твоей ласки, хотя думаю о другом, даже в такой момент. Понимаю, что быть заменой унизительно, но разве любовь способна унизить?.. Ты двигаешь рукой, сжимая пальцы сильнее; выгибаюсь, подаюсь навстречу, теряясь в не изведанных ранее ощущениях, но все равно не могу прекратить думать... Безумие, вызванное сладостью, разливающейся по телу, сменяется горьким осознанием того, что я не могу, не осмелюсь предложить взамен столь же откровенные ласки.
Пытаюсь гладить дрожащими пальцам твою спину, зарываясь ими в длинные волосы...
Ты наклоняешься к моему уху и что-то шепчешь. Я не могу разобрать слов, просто тянусь к тебе, стараясь прижаться ближе...

***

Ко забыл, что минувшей ночью был с Широгане: в числе прочих умений Истинные Короли могли корректировать память другим. Хотя редко этим пользовались. Недавние действия подобного рода сказались на Ко: он не запомнил только что произошедшее, но вспомнил давнее — то, от чего сейчас разрывалось сердце.
Он сидел, смотрел в одну точку и всхлипывал, иногда срывая голос на вой. Ему было тоскливо и больно. И никто в мире не понял бы его, в этом Ко не сомневался.
Широгане сидел на полу возле спящего Акиры и тоже смотрел в одну точку. Обиженный на судьбу, уверенный, что только он в этой жизни вынужден что-то терять; вспоминая, как хотел всего-то немного поводить Рюуко за нос, когда тот признался в любви, чтобы потом быть вместе навсегда — только времени не хватило.
Думал о прошлом, не поворачиваясь к Акире лицом, не понимая, что прямо сейчас снова теряет нечто важное, способное оказаться настоящим.

Навсегда.

Название: Ложная память
Автор: Марианна Кросс
Бета:  +Nea+
Размер: мини (1086 слов)
Пейринг/Персонажи: Акира/Хомураби, Хомураби/Рюуко
Категория: слэш
Жанр: ангст, драма, флафф
Рейтинг: R
Краткое содержание: когда-то я хотел стать Светом
Примечание/Предупреждение: юст, упоминание жестокости, посткон, Акира-Король-Света, Хомураби-плакса
Посвящается бесценной  Голубая леди Кэтрин

— Я Хомураби, и я — Тень. Но когда-то я хотел стать Светом. Смешно, не правда ли? — Хомураби надолго смолк, вспоминая. То, что он помнил о себе и о Рюуко было тяжелым и до того горьким, что при мыслях об этом тяжелой и горькой становилась слюна во рту. Он сглотнул невкусный липкий комок и продолжил чуть хрипло, надсадно. — Первым, кого я повстречал из другого мира, был именно Рюуко. Никогда не забыть, как я впервые увидел его — величественного, в белых одеждах, в ореоле длинных темных волос. Он улыбался мне, словно был моим самым лучшим другом. И позвал меня за собой. Зачарованный, я согласился. Никогда мне не забыть той нашей первой встречи. Ведь это был почти единственный раз, когда я видел его своими глазами. Да-да, теперь ты тоже должен понимать — не слишком многое можно увидеть такими, как у меня зрачками. Это своеобразная часть платы за силу. Так же было и с Шисуи. Ох, этот Шисуи… Знал бы я, что он уже был у Рюуко… А мне, обманутому в своих ожиданиях, достался контракт с Широгане! Хуже и быть не могло! Рюуко забрал меня в Свет, мы шагнули с ним во врата в другой мир, а по ту сторону стоял он – ледяной и надменный. Когда он коснулся меня рукой – память на время замерла. В себя я пришел не сразу. Первое время бытности королем было трудным, очень тяжелым. Пришлось заново учиться ходить, держать себя, говорить, опираясь лишь на оставшиеся четыре чувства и на духовное зрение, которое было неясным, расплывчатым, никак не желало целиком раскрываться. От Рюуко я оказался удален, зато Широгане не скупился на утомляющие приказы. В первое время он использовал меня для поручений, больше достойных убийцы, чем короля. По его указаниям я устранял людей, почти поглощенных кокучи. Среди них были и дети, и старики, и женщины. Я бил их ногами — снова не повезло с оружием, да, я вообще невезучий, превращал их черепа в месиво, ломал кости так, что они протыкали кожу, долго топтался на том, что от них оставалось. Изредка ощупывал тела, пытался погладить по голове, словно бы извиняясь – куски мозга были похожи на мягкий крем, что во дворце подавали к чаю, кровь – на простую воду. От лиц оставалось лишь влажное месиво. Мои жертвы всегда были так же безлики, как и я сам, так же беспомощны, только, в отличие от меня, они уже были свободны от всего. Мертвые кокучи всегда исчезали, разлетались на темные хлопья. Тьма падала на меня сверху, как дождь, и она меня отравляла. День за днем, раз за разом. Со временем зрение стало ко мне возвращаться, но я не сразу понял, что с ним что-то не так. Я видел истинных королей – нечетко, но их узнавал сразу. Одного я видел таким же прекрасным, как раньше, второй теперь казался мне отвратительным, инородным. Я возненавидел Широгане за то, что он сделал из меня бездушного убийцу, нелюдя. Ненавидел Рюуко за то, что тот лишил меня Света, лишил меня обычной жизни. За таким, как Широгане, я бы никогда не пошел!
После того, как я возвращался из мира людей, весь пахнущий кровью, еще больше пропитанный тьмой, они для меня становились почти неразличимы. В ушах все еще стояли крики убитых мной, и я плохо различал голоса.
Казалось, передо мной – один, а был второй. Он близко-близко, шептал на ухо горячими губами – нужно всего лишь немного его проучить. Почти убить, чтобы он просто немного отдохнул, ведь так, как он себя ведет дальше – нельзя. Он рушит, рушит баланс… Я только кивнул. Ласка была так приятна. Я был уверен, что это был Рюуко, я уверен был, что смогу убить Широгане, что тот заслужил. Но все-таки я решил позвать на помощь Саваки. Ему я сказал лишь, что мы должны будем убить короля. А потом мы увидели жертву. И я отдал приказ! Я снова был уверен, что передо мной один, а это был другой, другой! Когда я прижался к нему спереди – к умирающему, но такому живому, глаза словно открылись и тьма ушла. И это был он – самый прекрасный на свете, самый лучший, несмотря на то, что так меня предал, все равно… лучший! Я не намеревался щадить Широгане, поэтому Саваки получил распоряжения бить наверняка. Он поворачивал нож у Рюуко в спине туда-сюда, а тот мне улыбался, как в первый раз. Я сам поднимал уголки губ в ответ, хотя то во мне, что еще не было поглощено тьмой, рыдало. Только это… было недолгим. Дальше я помню только битву с Широгане. Я хотел убить его, хотел отомстить, но не смог. Толи Широгане хотел свободы, толи чего-то еще… Хотел временно передохнуть от Рюуко, который не одобрял его методов. А я… не хотел. Я никогда не хотел! У тебя же его память, Акира. Ты же должен, должен помнить хотя бы часть правды!

Перебравший вина Хомураби упал на колени и заплакал. Акира все помнил совершенно иначе. Но в том, как Хомураби сейчас себя утешает, было что-то человечное. Как и в том, как тот бухнулся на колени и уткнулся горячим лицом ему прямо в пах. Он помнил, он знал, что Хомураби, несмотря ни на что, был искренним. В отличие от Широгане, который не раз грозился убить. Иногда правду помнить так трудно, что она заменяется ложной. В сбивчивых словах Хомураби были и сожаление, и искренность, и страсть. И чувства, которых не отмечалось у других королей, тем более – у самого Рюуко. А у Акиры они все еще были, скрытые глубоко внутри. Это и сроднило их с Хомураби. Акира не боялся безумия, разве его собсвенная судьба тоже не была безумной? Если он, будучи человеком, еще не успел завести мечты и стремления, это не значит, что их бы со временем не было. А теперь оставалась лишь скучная вечная жизнь, из которой нерутинным, чем-то особенным стал только приход перебравшего Хомураби с его откровениями. Чужие чувства из прошлого накладывались на свои собственные, подсказывали, что нужно делать дальше.

— Я Акира, и я — Свет, - грустно отвечали ему. – Не думаю, что у меня для этого есть подходящие качества. А тебе, возможно, подошло бы быть Светом, - честно сказал Акира и обнял его за плечи. Хомураби горько закивал, прижимаясь теснее. Рядом с Акирой все безумие уходило, и не было стыдно за слабость. И снова хотелось жить.
Хомураби постарался четко запомнить всю гамму ощущений, все изумление, неясную пока радость, робкую покуда еще страсть, когда Акира поднял его с колен, немного грубовато, как сумел, уронил на постель и утешил, сцеловывая влагу со щек. Когда он переплелись телами, он охотно обнимал Акиру ногами и нежно гладил по спине. Он прощал небольшую неловкость от неопытности и боль, и был благодарен ему за понимание, за тепло. Пока тот быстро двигался в нем, звал по имени так, что было ясно – Акиру он ни капли не ненавидел и не считал частью прошлого.
Акира был настоящим.