мы с размером еще не помирились
Создатель, я так не хочу, чтобы он умирал!
Хватит того, что Ты вытворил с ним и со мной!
Смотрит луна лишь - звериный оскал.
И тишину раздирает тоскующий вой.
Я ненавижу вас всех! Я его не отдам!
Путь не кончен, покуда не срезана нить.
И наплевать, что там дальше положено нам,
Но живу я, а значит – и он будет жить!
Ну, давай, не сдавайся, ведь всё позади,
Я не смогу потерять тебя во второй раз.
Боги, за что?! Нет, пожалуйста, не уходи.
Значит, красивая сказка была не про нас?
Медленно кровь запятнала снегов белизну,
Вмиг почернев под холодной бездушной луной.
Шанс всего лишь, и в этот раз - я затяну
Лентой руки твои, вынуждая остаться со мной.
Только они уже связаны - ловкий малыш,
Пятнами кровь на снегу застывает - моя.
Что ты так смотришь и плачешь, грустишь?
Ты же жив, значит, что не погибну и я.
Локон колышется - тень на кровавом снегу,
В белых перчатках колеблется темная нить.
Тысячи лет - это мало, я так не могу.
Слишком ты близко, и я не хочу уходить.
А ты все медлишь, молчишь, улыбаешься мне,
Чувственно-горько тянешь смешное: "Люблю".
Не обрезаешь, изящным движением лишь,
К ней чуть помедлив, легко добавляешь свою.
Это не правильно, слышишь, остановись!
Не заставляй меня снова испытывать страх!
Только луна наблюдает, как рвутся они,
В дым превращаясь в ее равнодушных лучах.
Пепел и соль, может быть, раскаленный песок,
Боль - это странно, забыто за тысячи лет...
И поцелуем морозного воздуха пьяный глоток,
Но вовсе не кажется, что нас больше нет.
Призрачный свет теперь ярок, он словно слепит,
Ты дико смотришь - в глазах сожаленье и страх.
А на снегу - там внизу, где-то в пепле цилиндр...
Ругань, безжизненный мальчик на крепких плечах.
Ты смешно жмуришься, видимо, тоже еще не привык,
Но разбираешь - лицо опоздавшего, как монумент.
Ну, а другой, твой - практически труп,
Капает алое на земь с клоунских лент.
Нет, им не выбраться, тут только холод и смерть.
Все, что Создатель и люди оставили нам.
И ты, улыбаясь, за руку берешь, не спросясь,
Мне заявляя: "Тебя никому не отдам..."
Сделалась теплою ночь, стала будто близкой луна,
Ничего ее света теперь милосерднее нет.
Нам - к ней, дорогой тревожного сна...
Снег, шутя, заметает внизу капель путанный след.
Создатель, я так не хочу, чтобы он умирал!
Хватит того, что Ты вытворил с ним и со мной!
Смотрит луна лишь - звериный оскал.
И тишину раздирает тоскующий вой.
Я ненавижу вас всех! Я его не отдам!
Путь не кончен, покуда не срезана нить.
И наплевать, что там дальше положено нам,
Но живу я, а значит – и он будет жить!
Ну, давай, не сдавайся, ведь всё позади,
Я не смогу потерять тебя во второй раз.
Боги, за что?! Нет, пожалуйста, не уходи.
Значит, красивая сказка была не про нас?
Медленно кровь запятнала снегов белизну,
Вмиг почернев под холодной бездушной луной.
Шанс всего лишь, и в этот раз - я затяну
Лентой руки твои, вынуждая остаться со мной.
Только они уже связаны - ловкий малыш,
Пятнами кровь на снегу застывает - моя.
Что ты так смотришь и плачешь, грустишь?
Ты же жив, значит, что не погибну и я.
Локон колышется - тень на кровавом снегу,
В белых перчатках колеблется темная нить.
Тысячи лет - это мало, я так не могу.
Слишком ты близко, и я не хочу уходить.
А ты все медлишь, молчишь, улыбаешься мне,
Чувственно-горько тянешь смешное: "Люблю".
Не обрезаешь, изящным движением лишь,
К ней чуть помедлив, легко добавляешь свою.
Это не правильно, слышишь, остановись!
Не заставляй меня снова испытывать страх!
Только луна наблюдает, как рвутся они,
В дым превращаясь в ее равнодушных лучах.
Пепел и соль, может быть, раскаленный песок,
Боль - это странно, забыто за тысячи лет...
И поцелуем морозного воздуха пьяный глоток,
Но вовсе не кажется, что нас больше нет.
Призрачный свет теперь ярок, он словно слепит,
Ты дико смотришь - в глазах сожаленье и страх.
А на снегу - там внизу, где-то в пепле цилиндр...
Ругань, безжизненный мальчик на крепких плечах.
Ты смешно жмуришься, видимо, тоже еще не привык,
Но разбираешь - лицо опоздавшего, как монумент.
Ну, а другой, твой - практически труп,
Капает алое на земь с клоунских лент.
Нет, им не выбраться, тут только холод и смерть.
Все, что Создатель и люди оставили нам.
И ты, улыбаясь, за руку берешь, не спросясь,
Мне заявляя: "Тебя никому не отдам..."
Сделалась теплою ночь, стала будто близкой луна,
Ничего ее света теперь милосерднее нет.
Нам - к ней, дорогой тревожного сна...
Снег, шутя, заметает внизу капель путанный след.