для Бони

[blue-kanzler]

Которой нравится картинка

Название: Счеты
Фендом: Мф
Автор: Марианна Кросс
Бета: Ri.N
Пейринг: Широгане/Хомураби, Хомураби/Широгане, намек на другие
Размер: 1656 слов
Рейтинг: R
Жанр: хёрт-комфорт, ангст, романс
Предупреждение: АУ, ООС, извращение канона не в сторону добра и света
Отказ от прав: Сорано Кайли-сама
Голубой Маркиз де Бонтэн, прости, дорогой, что написалось, то и осталось)
Автор тролль, он пьет и курит, посему сами думаем - стоит ли



“Два, четыре, шесть…” - если пропускать единицу, время словно бы замедляется. Хомураби считает про себя, пытается удержать контроль над дыханием и рассудком.

- Восемь, десять…

Комната то тонет во тьме, то освещается странным светом – достаточно ярким, чтобы хорошо видеть на расстоянии в несколько метров.

- Двенадцать, четырнадцать, пятнадцать, - Широгане шепчет на ухо, издевается, потому что он снова сорвался, выдохнув слово вслух.

- Восемнадцать...

Обманчиво нежные пальцы оставляют на коже синяки.

- Двадцать. Да? Ждешь, когда я уйду? Признай это.

"Считаю, сколько ты пробыл со мной", - молчит Хомураби , глядя в безумные голубые глаза. Как когда-то он мог думать, что их взгляд холоден?

- Отвечай мне! - Внутри все замирает, потому что пощечина, неожиданная, похожая на укус разозленной пчелы, обжигает щеку.

Миг, и пальцы Широгане прикасаются уже к другой щеке.

Игра света создает странную атмосферу. В приторно-душном мареве тяжело даже приподняться на локтях. Он долго, пристально, смотрит на слабые отблески света на серебристых волосах, а еще на неровную тень, покоящуюся на щеке.

- Как же ты слаб, - в тихой усмешке, обращенной прямо в лицо, больше нет ничего, что задевало бы гордость. Жизнь, полная самолюбия и стыда, давно кончилась. Пусть и не стертая из памяти, она оборвалась, словно подведенная чертой. В ней, прошедшей так давно, так бездумно и пьяно растраченной на пустяки, был свет, глупый смех.

И желания были иными.

Тогда, много лет назад, комната, в которой он спал с тем, кто был ему дорог, была светлой, в ней пахло цветами и книгами. Не сексом, как сейчас.

"Ты красивый и сильный, я люблю тебя", - это тоже было оттуда. А в настоящем, он и вправду был слаб.

- Двадцать два, - тонкие губы кривятся, взгляд с бесстыдной горячностью ласкает нежную кожу партнера. - Мне совестно отнимать твоё время...

Широгане грубо опрокидывает его на спину, и зеленые глаза закрываются. Больше он не считает. Занимаясь любовью с Широгане, он думает только о нем. Тело умело и привычно отвечает на размеренные плавные толчки, пальцы бессильно разжимаются. Он расслаблен и глух ко всему, кроме странного ощущения, единственным чувством остается осязание. Темнота все еще не дает дышать, но, на этот раз, она просто ласкает.

Темнота все плотнее, все слаще, она душит, убивает, ломает. Она то река с одуревшим течением, то глубокий колодец с гнилой, пропитанной прелью водой. И он хочет утонуть, захлебнуться в этих водах, потому что сейчас Широгане щедр на ласку.

***

“Не потому я не желаю больше света, что светлым не дано понимать таких, как мы, а потому, что мне хорошо с тобой. Солги мне, скажи, что тебе нужна только власть. Скажи мне это еще раз, а я отвечу, что понимаю тебя… “

Широгане хорошо с Хомураби, он отдается с готовностью, целиком. Он идеально подходит ему.

Широгане хочет сказать ему это, и еще много, много всего, но вместо этого властно целует тонкие губы, накручивая на палец длинную прядь волос.

***

- Больше ста? Больше тысячи, а, Хомураби? Думай только обо мне, думай только о своем короле…

Широгане не зол, но раздражен и настойчив. Он снова то нежно ласкает, то терзает его, отдаваясь своим действиям с беззаветным наслаждением. За этим занятием свет отступает, уходит в глубины души, а их общая тьма- разрастается. Она милосердно дарит им обоим иллюзию счастья, очень реальную. Особенно по ночам.

Насытившись ласками того, кого сам выбрал, Широгане уходит, небрежно набросив юката. И плевать, что кому-то придется убирать из спальни любовника его смятое платье.

Хлопок двери, и самодовольная улыбка на прощание. Это не так плохо. Это даже слишком много.


- Больше тысячи, больше нескольких тысяч… Какая, к черту, разница, если я думал лишь о тебе… - Хомураби переворачивается на живот, пачкая постель еще теплым семенем, и судорожно вдыхает запах Широгане, впитавшийся в простынь.

***

- Хомураби, он же просто сломал тебя...


- Только потому, что тебя ведет соучастие, Шисуи, я прощаю твою дерзость.

- Хомураби, - в янтарных грустных глазах отблеск беспокойства. Неужели, было время, когда он хотел эти пальцы, так нервно теребящие складки одежды?

- Хомураби! - Чертовым реям всегда хочется заглянуть в душу.


- Я никогда не утверждал, что не жажду служить сильному королю. – Усмешка, словно маска скрывает все, что не предназначено тем, чьи страдания и потери так же светлы, как эта грустная улыбка, скользнувшая в припухших глазах невысокого рея.


- Шисуи, - Акира выглядит слишком надменным, даже больше, чем обычно. Хомураби не проявляет ни тени почтительности, подмечая, как кривится лицо юного Короля Света, когда он обдает его порывом ветра, почти толкнув в плечо.


Дверь в огромный зал переговоров сама собой открывается, Второй Король Тени не уступает дороги, оставляя гостей позади.


На спинке вычурного, похожего на трон кресла, лежат пальцы Лулу, она ослепительно улыбается вошедшим, все лицо ее лучится радостью. Широгане выглядит равнодушным, в синеве его глаз нет ни следа огня, горевшего нынче ночью.


Хомураби занимает свое место подле него, опустившись на одно колено прямо у правого подлокотника, и протягивает запечатанный свиток, переданный ему до этого Шисуи. Первый Король Тени принимает бумагу и перекладывает в другую руку, не глядя, перехватывает его пальцы, и демонстративно начинает поглаживать их.


Акира возмущенно жестикулирует, едва сдерживаясь от того, чтобы не призвать оружие. Лицо остановившегося позади него Шисуи заливает румянец.


Челка падает на лицо, скрывая глаза.

"Два, четыре, шесть..." - Хомураби ничего не слышит, для него в этой комнате существует только чужая рука.


- Виноват только ты, - раньше бы Широгане тоже вспылил, но всем однажды бывает суждено повзрослеть. Интересно, а если заставить другого сделать это, будет ли это забавным?

Тот, кто не может нести ответственность за вверенный ему мир, не достоин жалости. Как Хомураби был прав в этом! Нет нужды в неумелых хранителях баланса. Подушечки пальцев гуляют по ткани манжета. Откровенное неодобрение на лице Акиры, и эта поддельная покорность того, второго, преклонившего пред ним колени, будят похоть, равную по силе, разве что, безответственности этого жалкого мальчишки, стоящего перед ним, пафосно развалившемся в кресле.

- Твои мнимые добродетели нам дорого обходятся, Акура-кун, - он надевает прежнюю улыбку, неизменную спутницу периода их знакомства с Никайдо Акирой, который тогда еще был человеком. Грустный кивок Шисуи, на которого Первый Король Света порывисто обращает свой взгляд, сделал ее еще слаще. Сейчас ему было даже немного жаль, что Шисуи обязан принадлежать Свету. То, что тот не постеснялся отобрать у него Акиру, вызывало уважение, но только вот Широгане давно уже не жалел об этом нелепом мальчишке.


- Не могу предложить ничего иного, как воспользоваться моей библиотекой...


- Хомураби-сама, позвольте, я провожу Шисуи-сама и Акиру-сама.


- Да-да, Лулу, это было бы просто чудесно, - Широгане нехотя выпустил руку своего соправителя.


- Да ты... - Акира исчез стремительно. Шисуи смотрел на место, где тот только что находился с грустным неодобрением, но, он не казался растерянным или смущенным - давно привык к подобным номерам.


Лулу дружелюбно коснулась его руки, и они вышли из комнаты плечо к плечу, словно бы, и не было сейчас скандала между их дорогими Королями.


- Хомураби, хватит волосами пол подметать, - голос Широгане был веселым, очень живым и теплым. - Мог бы и поблагодарить за то, что я тебя балую. Двести сорок, так?
В груди у Хомураби что-то прыгнуло, считал, считал...
Теплая радость лишила всего: звания, статуса, долга. Он пришел в себя нагибающимся для поцелуя, но Широгане не дал к себе прикоснуться.


- Садись на мое место, - услышал он, а потом переключился на пальцы, умело давящие ему на головку. Им обоим было плевать, что дверь не заперта, на гостей, на бесстыдство самой ситуации. Хомураби так редко выпадала возможность побыть сверху, что сейчас он просто не верил своему счастью. Широгане позволил ему быть в нем, но ни на секунду не отдал инициативы. Рваные жадные движения были приятны через раз, и Хомураби понимал, как тому, должно быть, сейчас больно, однако, эгоистично растворяясь в сладостном чувстве обладания, он был почти счастлив.

Упрямство и сила - только это могло заставить его подчиниться. Только это заставило. Жар, исходивший от тела в объятиях, походил на ощущения, подаренные вчерашней тьмой, он топил в себе, лишал воли и жажды вдохов.

Широгане, учащенно дыша, поочередно облизал его веки, словно проверяя – не соленые ли они.

И дыхание, и язык его были обжигающими, а слова неизменно холодными:

- В твоих интересах приглашать реев чаще, Хомураби, - второй Король Тени никак не мог справиться с дрожью в теле и внимал своему любовнику, сжав губы в изломанную тонкую полоску, Широгане не позволял в себя кончать, и, если, после этого, он еще позволит себе и стоны…

- Ты знаешь, я сбился со счета. Когда ты внутри, не могу сосредоточиться...
Он легко соскользнул с любовника, прогибаясь в спине.

- Акира-сама, вы еще тут? - за дверью обменялись парой слов, удаляющиеся шаги растворились в горькой кислоте, наполнившей легкие.

Хомураби тяжело сглотнул противный комок.

Широгане, небрежно оправляющий подол парадного одеяния, усмехнулся.

- Ты...

- Конечно, я знал.

Хомураби молчал, его снова душили неопределенные чувства, может быть, это были рыдания, а возможно, горькое ощущение потери. Но только он ничего не терял. Напротив, приобрел.
Это же он, считающий, что Тьма к Тьме, и никак иначе, первым установил эти правила, по которым они сейчас живут.

- Если тебе что-то не нравится, можешь поступить, как прежде... - Широгане смотрел ему прямо в глаза, и сейчас Хомураби вполне четко понимал, почему тому не жаль Акиру.

- А когда умирал Рюуко, до скольких ты досчитал, Хомураби?

- Мне жаль, но я позабыл. - Сотня, несколько сотен. Если бы он мог, считал бы тогда единицами, чтобы время летело быстрее. Но как, к черту, он мог это делать, когда в тот момент все его мысли были поглощены Рюуко?

Хомураби легко приподнялся с импровизированного трона. В прошлом своего нелюбимого кресла. В той, жизни, что у него была очень давно, где были мечты и ему нравился кто-то. В той, когда он думал, что любит…

В этой, которую ему подарили, были только синие глаза напротив, обреченная бездна.

И сама тьма, облаченная в ангельскую красоту, безжалостная, острая как бритва.

Боль была заслуженной. В той, другой жизни, он первый совершил ошибку.

Широгане осторожно дотронулся до оливковой нежной кожи на его щеке, растирая по ней влагу. Его Хомураби был сейчас очень красив.

Даря ему ласку, Истинный Король Син ощутил неведомый душевный покой, словно вариация Тьма к Тьме была не только имеющей право на существование, а лучшей, единственно верной.